Ярослав Мудрый - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Карпов cтр.№ 106

Реконструкция С. А. Никитина по подлинным останкам святого.

Святые Константин и Елена. Фреска Новгородского Софийского собора.

XI или начало XII в.

Новгородская цера.

Первая треть Xl в.

Рисунок на стене Новгородского Софийского собора мастера Петра с автографом.

Новгородская София.

Современный вид.

Проложное сказание об освящении церкви Святой Софии в Киеве по списку середины XIV в. (РГАДА. Ф. 381. N г /55. Л. 57 об.)

Ярослав Мудрый.

Скульптура М. М. Антокольского.

Ярослав Мудрый в последние годы жизни.

Этап реконструкции М. М. Герасимова.

Саркофаг Ярослава Мудрого из Киевского Софийского собора

Святой и благоверный великий князь Ярослав Владимирович Мудрый. Икона. ХХ в.

Чуть ниже в качестве одного из воевод летописец называет еще и некоего Ивана Творимирича. Имя последнего более в источниках не встречается, и сказать что-либо определенное о нем мы вряд ли сможем54. Вышата же - личность более известная. Во всяком случае, его сын Янь неоднократно упоминается в летописи; начиная с 70-х годов XI века, а может быть, и раньше, он находился на службе киевских князей Святослава, а затем Всеволода Ярославичей, а в княжение последнего был киевским тысяцким. Янь Вышатич умер в 1106 году девяностолетним старцем, следовательно, родился в 1016 году или около этого времени. В 1043 году его отцу было, по-видимому, под пятьдесят*. [* Согласно распространенному в исторической литературе мнению, Вышата, возглавлявший русские войска в 1043 году, был сыном будущего новгородского посадника Остромира (Вышата, сын Остромира, упоминается в летописи под 1064 годом: в этом году он бежал в Тьмуторокань вместе с сыном Владимира Ярославича, князем Ростиславом, и неким Пореем). Однако, по-видимому, это заблуждение. Имя Вышата в древней Руси было достаточно распространенным55. Хронология же жизни обоих Вышат, а также некоторые другие соображения свидетельствуют о том, что Вышата, «отец Янев» отнюдь не одно лицо с Вышатой, «сыном Остромировым»56]. В летописи Янь Вышатич назван «мужем смысленным» (то есть разумным), а также «благим, и кротким, и смиренным»; именно от него летописец слышал многие рассказы, «еже и вписах в летописаньи сем»57. Вероятно, с его слов летописец и внес в свой рассказ о походе на Царьград 1043 года многие подробности, особенно те, которые прославляли отца Яня. Впрочем, Вышата и в самом деле проявил в византийском походе беспримерное мужество и необыкновенное благородство. Однако об этом чуть позже.

Еще одной составной частью русского войска стали наемники-варяги, об участии которых в походе упоминают как русские, так и иностранные источники. «Паки на весну послал великий князь Ярослав сына своего Владимира на греки, и дал ему воинов многих, варягов, русь…», - читаем в Софийской Первой, Новгородской Четвертой и других летописях, содержащих текст, заметно отличающийся от того, который приведен в «Повести временных лет»58. Русь здесь - надо полагать, киевляне; варяги же - скандинавы, те самые «союзники из народов, проживающих на северных островах Океана», о которых писал Скилица. Как мы знаем, в княжение Ярослава Новгород был теснейшим образом связан со скандинавским миром; связи эти, конечно, сохранились и при его сыне Владимире.

Как полагают исследователи-скандинависты, воспоминания о последнем викингеком походе на Византию сохранились в скандинавской Саге об Ингваре Путешественнике, и именно шведский хёвдинг Ингвар возглавлял участвовавших в походе наемников-норманнов**. [** Нередко полагают, будто скандинавов в походе возглавлял Харальд Норвежский, однако это мнение, по-видимому, безосновательно. Саги никоим образом не намекают на это, а кроме того, по возвращении на Русь из Византии Харальд должен был всецело посвятить себя подготовке к возвращению в Норвегию и борьбе за норвежский престол, а потому едва ли мог принять участие в византийской авантюре]. Этот Ингвар приходился двоюродным племянником супруге Ярослава Ингигерд (его бабка по отцу была супругой Олава Шётконунга) и провел на Руси три зимы, в течение которых, по словам авторов саги, помимо прочего, выучился говорить на нескольких языках. Поход «На восток» стал последним для многих его участников, в том числе и для самого Ингвара. В окрестностях озера Меларен в средней Швеции, откуда, вероятно, происходили спутники шведского хёвдинга, обнаружены рунические надписи - мемориальные стелы, высеченные в память о воинах, «убитых на востоке вместе с Ингваром»; таких надписей насчитывается около тридцати. «Они отважно уехали далеко за золотом и на востоке кормили орлов», - сообщается в одной из них.

Согласно саге, Ингвар во главе своего отряда из тридцати кораблей двигался по самой большой из трех рек, которые теку по «Гардарики» (Руси), а именно по той из них, которая «находится посередине», то есть, очевидно, по Днепру59. Участники похода получили благословение церковных властей - эту подробность, кстати, сообщает только скандинавский источник, хотя и в несколько необычной интерпретации: Ингвар «попросил епископа освятить секиры и кремни». Далее сага называет поименно четырех человек из числа участников похода. Это некие Хьяльмвиги и Соти, а также Гарда-Кетиль (то есть Кеттиль из Гардов; как полагают, тот самый, который воевал еще в дружине Эймуна и участвовал в междоусобных войнах на Руси в конце 10-х - начале 20-х годов XI века) и, что особенно интересно, некий «Вальимар», под которым, очевидно, следует понимать князя Владимира Ярославича - подлинного руководителя всего похода, превращенного волей автора саги в его рядового участника, подчиненного Ингвару60.

Ход самих военных действий относительно подробно (хотя, конечно, и не в такой степени, как хотелось бы) освещается различными источниками, причем не только русскими, но и византийскими и даже восточными (сирийскими, арабскими и персидскими). Их показания хорошо дополняют друг друга.