Древний Иран накануне империй (IX–VI вв. до н. э.). История Мидийского царства - читать онлайн книгу. Автор: Инна Медведская cтр.№ 43

Помимо Караллы и Аплабрии, можно назвать крепость и область Бушту, которая уже упоминалась в связи с локализацией антиурартской части похода Саргона в 714 г. (см. гл. III. 1). При Салманасаре она была в составе Парсуа, позднее упоминается как самостоятельное владение, у Ашшурбанапала город Бусуту, название которого, по-видимому, передает термин Бушту, встречен среди маннейских крепостей [Zadok, 2002, р. 101]. Последнее могло стать результатом территориальной экспансии Манны и захвата ею ряда пограничных районов Парсуа. Согласно маршруту похода Ашшурбанапала против маннейского царя Ахсери, Бушту находилась западнее Манны. Царь отправился в Манну «прямой дорогой» и, не доходя до маннейской столицы Изирту, разрушил множество городов, в том числе и Бусуту [Piepkorn, 1933, р. 51, 11. 16–38]. Прямым путем из Ассирии в Манну могла служить дорога через Эрбиль — Ранью — Сердешт на Саккыз, от которой отказался Саргон в 714 г. Учитывая также маршруты урартских царей в Баршуа, Бабилу, локализовать Бушту можно в северных пределах Парсуа, где-то возле Аллабрии.

Возвращаясь к определению границ Манны, следует учесть и то, что Уллусуну пришел на встречу с Саргоном в 714 г., уйдя из своей столицы Изирту и придя в маннейскую пограничную с Урарту крепость Синихини. Из текста реляции неясно, где произошла их встреча, — в Синихини, куда, следовательно, должен был прийти Саргон, или в Сурикаше, где он уже находился. Поскольку Саргон говорит, что он «ежегодно не переставал мстить за него» (то есть за Уллусуну), то не исключено, что крепость Синихини находилась в Сурикаше (так у Цадока [Zadok, 2002, р. 95, 1.9]). Но странно, что в этом случае Саргон не похвастался тем, что вернул Сурикаш Уллусуну. Впрочем, военные действия Саргона начались позднее, когда он вступил в Уишдиш, маннейскую область, отнятую Русой I.

Исследователи отмечают, что маннейская столица Изирту/Зирта, упоминаемая еще Салманасаром III, позднее, при Саргоне и Ашшурбанапале, называется вместе с городами-крепостями (И)3ибия/Узбия/Узибия и Армета/Армет/Урмета, что должно подчеркивать их территориальную близость [Zadok, 2002, р. 92, 1.1.1.]. Изибия/Зибия была отождествлена А. Годаром с современным тепе Зивийе в 24 км к юго-востоку от г. Саккыз/Секкез в верховьях Джегету [Godar, 1950, р. 5–7,127, fig. 3]. Саккыз лежит на древнем пути через Загрос из Раньи в Бане — Саккыз — Миандоаб и далее в Тебриз. Идентификация Годаром Изирту с Кап(ф)ланту в 5 км к юго-востоку от Зивийе основана исключительно на близости этих двух поселений и на сравнении с окружающими это место горами, которые, как и в других столицах — Персеполе и Хамадане (имеется в виду город Экбатаны), служат дополнительной защитой крепостей [Ibid.]. То же относится и к идентификации Армета/Армет с местечком Ашаб неподалеку от Кафланту.

Несмотря на то что высказывался скептицизм в отношении современного названия Зивийе, которое, будучи арабским, было дано этому поселению, когда о древней крепости на холме было уже забыто [Wilkinson, 1975, р. 9], и предлагалось отождествлять древние названия Изирту, Зибия и Синихини с населенными пунктами в районе Бане — Сердешта [Adonz, 1946, р. 101, note 1; Арутюнян, 1984, с. 102–105], предложение Годара, по-видимому, остается в силе [Zadok, 2002, р. 92, 1.1.1.]. В противном случае столица и центр Маннейского царства были бы смещены на запад, к центральному хребту Загроса, и частично совместились бы с территорией Замуа. Но в источниках нет намека на территориальную близость Манны и Замуа в IX–VIII вв. до н. э. Если столица Маннейского царства находилась в районе Саккыза, то Сурикаш, который находился западнее, функционировал в качестве пограничной зоны царства.

Мисси (не путать с Месу в Замуа), очевидно, была самой южной областью Манны и находилась возле Парсуа и Гизильбунды. Однако маннейской Мисси стала называться только Саргоном, с 714 г. (прежде она называлась отдельно). В 834 г. Салманасар из Намара через Парсуа спустился в Мисси и затем ушел в Мидию [RIMA 3, 67–68, А.О.102.14:110–125]. Шамши-Адад из Мисси ушел в Гизильбунду [Ibid, 184, А.О.103.1 ii:34–59]. Адад-нерари III называет Мисси среди завоеванных стран востока [Ibid, 212, А.О.104.8:7]. Саргон из Парсуаша прибывает в Мисси, где в крепости Сирдакка принимает начальников поселений соседней Гизильбунды. Отсюда он уходит на север в сторону Зикирту и Андии; этот путь составил свыше 200 км (30 беру) [АВИИУ, № 49:51–74]. Судя по ассирийским текстам, Мисси не входила в состав Парсуа. Она находилась в непосредственной близости как от Парсуа, так и от Гизильбунды и Манны. Следовательно, ее нужно локализовать севернее границы между Парсуа и Гизильбундой, севернее района Биджара.

Вряд ли ассирийское Мисси соответствует урартскому Меиште (литературу см.: [Zadok, 2002, 94, 1.7]), которую связывают с завоеваниями урартов в Баршуа/Парсуа. Даже если считать Меишту только периферийной областью и городом между Парсуа и Манной, нет оснований предполагать столь глубокое проникновение урартов на территорию Древнего Ирана, к югу от Манны, в район Биджара. Их завоевания в Парсуа связаны с западными странами Намаром и Бит-Барруа.

Страна Кумурду, возможно, также локализуется в южных пределах Манны, недалеко от Парсуа [Дьяконов, 1956, с. 117 и след., 282, примеч. 3; Zadok, 2002, р. 94–95, 1.8].

Существенную, но пока предварительную роль в определении границ Маннейского царства играет археологический материал. Хотя Свайни и определяет границы Манны согласно с построениями Левина, тем не менее его наблюдения относительно ареала керамики типа Зивийе, которую предположительно можно считать маннейской, корректируют локализацию Манны Левином (исключают, например, район озера Зерибор). Согласно наблюдениям исследователя, эта керамика не выходит на западе и юго-западе за пределы дороги Хамадан — Биджар — Саккыз, на севере — далее района Бонаба (юго-восточный угол Урмийского побережья), на востоке — за пределы зенджанского коридора [Swiny, 1975, р. 95]. Правда, следует учитывать, что эта керамика датируется первой половиной VII в. до н. э., и следовательно, может отражать культурный ареал более широкий, нежели первоначальная территория Манны в IX–VIII вв. до н. э. Экспансия Манны началась с конца VIII в. Постепенно Манна проникла на западное побережье Урмии, о чем свидетельствует ее соседство с Хубушкией (см. гл. III. 1), захватила часть парсуанских владений Ассирии. Примечательно в этой связи, что маннейская керамика зафиксирована в Хасанлу IIIB и в Калатгахе к юго-западу от озера Урмия [Ibid., р. 93]. По-видимому, ареал этой керамики, очерченный Свайни, действительно согласуется с границами Манны, которые можно наметить, исходя из данных письменных источников.

Последовательность событий истории Мидии и ее хронологические рамки восстанавливаются из ассирийских и вавилонских клинописных источников. Факты, сообщаемые Геродотом и другими античными авторами, лишь в некоторых случаях могут дополнить, подтвердить или украсить подробностями канву исторических событий в Мидии. Несмотря на лакунарность клинописных источников, описывающих современные им события, их приоритет, в сравнении с сочинениями античных авторов, очевиден. Последние отодвинуты во времени, что само по себе искажает историческую картину; кроме того, античные авторы рассказывают главным образом о событиях поздней истории Мидийского царства. Необходимо иметь в виду также идеологическую направленность источников: ассирийцы, очевидно, подчеркивали раздробленность стран и хаотическое состояние образа жизни народов за пределами имперского контроля. Греки, напротив, описывают унифицированное состояние, в частности Мидийского царства, что, возможно, отражает цели правящей династии Ахеменидов, бывшей изначальным информатором греческих авторов.