Ярослав Мудрый - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Карпов cтр.№ 101

События в Польше и Венгрии, несомненно, отражались на отношениях Киевской Руси с Германской империей - сильнейшим государством Запада. Поддержка, оказанная Ярославом польскому князю Казимиру в конце 30-х - начале 40-х годов XI века, была возможна лишь в условиях возобновления (или подтверждения) прежнего союза, существовавшего между двумя странами еще в первой половине 30-х годов. Произошедшая на немецком престоле смена главных действующих лиц (14 июня 1039 года скончался император Конрад 11, бывший союзник Ярослава) также не могла привести к нарушению прежней политики Империи, поскольку Конраду наследовал его сын Генрих 111, коронованный еще при жизни отца. Осенью 1040 года, а именно 30 ноября, в день памяти апостола Андрея, посольство Ярослава прибыло ко двору нового короля в Альштедт, королевскую резиденцию в Тюрингии32 - видимо, с поздравлениями новому правителю Империи. Однако более чем вероятно, что во время переговоров обсуждались и чисто политические вопросы, касавшиеся будущей судьбы Польши (король Генрих вел в то время войну против разорителя Польши чешского князя Бржетислава, а Ярослав, напомним, готовился к походу в Мазовию), а может быть, и разделения сфер влияния в Прибалтике между Германией, Польшей и Русью. Впрочем, ничего конкретного на этот счет источники не сообщают.

Наметившийся политический союз с Генрихом III Ярослав попытался скрепить еще одним династическим браком.

После смерти в 1038 году Кунигильды, дочери датского и английского короля Кнута Великого (и, следовательно, родственницы супруги Ярослава Ирины-Ингигерд), Генрих оставался вдовцом, и это обстоятельство, казалось, благоприятствовало планам русского князя. К этому времени у Ярослава подрастало несколько дочерей - весьма ценный товар для осуществления разнообразных и хитроумных династических комбинаций. В дальнейшем князь Ярослав сумеет показать себя блестящим мастером в этой области, однако его первая попытка устроить брак своей дочери с правящим европейским монархом закончилась неудачей.

В конце 1042 года представительное русское посольство с богатыми дарами вновь появилось в Германии. Некоторое время послы Ярослава вынуждены были, наверное, колесить по стране в поисках короля, ибо столицы как таковой в Империи не существовало, и монарх проживал обычно в одной из своих многочисленных резиденций. На этот раз русские послы нашли его в Госларе, в Тюрингии, где Генрих III пышно отпраздновал Рождество. Здесь же состоялись и переговоры по интересовавшему русского князя вопросу; однако закончились они ничем, о чем свидетельствует в своих «Анналах» Ламперт Херсфельдский, немецкий хронист, писавший в конце 70-х годов Xl века: «…Там среди послов из многих стран были и послы Руси, отбывшие в печали, ибо получили ясный отказ по поводу дочери своего короля, которую надеялись сосватать за короля Генриха»33. Король щедро наградил послов (они «привезли большие дары, но в обратный путь двинулись с еще большими», - сообщает другой немецкий хронист), так что о немедленном разрыве отношений между двумя странами говорить не приходится. И все же неудача переговоров была налицо, и Ярославу пришлось не только стерпеть явную обиду, но и подумать о кардинальном изменении своих планов. Как оказалось, германский король и будущий император Священной Римской империи (им Генрих 111 станет в 1046 году) отнюдь не жаждал породниться с киевским князем. Вероятно, он уже не нуждался в Ярославе как в союзнике - как раз в Госларе произошло его примирение с Бржетиславом Чешским, отношения же с Польшей - еще одним потенциальным противником Германии и Руси - также полностью устраивали правителя Империи. Во всяком случае, уже в следующем 1043 году Генрих женился на Агнессе де Пуатье, дочери герцога Аквитанского - вероятно, ситуация на западе волновала его больше, чем на востоке. А может быть, все объяснялось проще: личными симпатиями Генриха и необыкновенной привлекательностью его избранницы.

(Что же касается несостоявшейся русской невесты германского императора, то ею, судя по всему, должна была стать старшая дочь князя Ярослава Владимировича Елизавета. Как явствует из скандинавских источников, еще в начале 40-х годов XI века князь Ярослав отказывался выдать ее заму за сватавшегося к ней конунга Харальда, будущего норвежского короля, однако в конце 1043 года свадьба все же состоялась. Можно думать, что на решение киевского князя повлияла неудача переговоров в Госларе.)

Так союз с Германской империей сменился враждой, которая дала о себе знать очень скоро. Как мы уже говорили, союз Ярослава сначала с Абой Шамуэлем, а затем с Андреем Венгерским был направлен в том числе против Германии, поддерживавшей короля Петера. А когда в 1051 году император Генрих 111 вторгнется в Венгрию, чтобы отомстить Арею за гибель своего ставленника и вассала, Ярослав предоставит Андрею войско, которое, по сведениям венгерских источников, примет активное участие в военных действиях34. Подержит Андрея и союзник и еще один зять Ярослава польский князь Казимир.

Как видим, в конце 30-х - начале 40-х годов XI века Византия не занимала во внешнеполитических планах киевского князя какого-то особо выдающегося места. В отличие от своих предшественников, Ярослав, по-видимому, не считал русско-византийские отношения главными для себя. Отчасти это, наверное, объяснялось общими изменениями, произошедшими в экономической и социально-политической жизни страны, - ежегодный сбор дани («полюдье») и последующий сбыт ее в Византию перестал определять весь строй жизни древнерусского общества35; отчасти же - историей утверждения Ярослава в качестве «самовластца» Русской земли: в течение целого десятилетия он ощущал себя по преимуществу новгородским князем и проводил соответственную политику, ориентируясь главным образом на соседние с Русью европейские страны. Однако смерть Мстислава переводила его отношения с Империей в новую плоскость. И может быть, именно недооценка роли русско-византийских отношений в жизни Древнерусского государства в прежние годы, невнимание, с каким относился к ним Ярослав, и привели его к конфликту с Империей.

Причем события развивались стремительно и, кажется, явно вышли из-под контроля князя.

Зимой 1043 года послы Ярослава с неутешительными вестями возвратились из Германии в Киев. А уже спустя несколько месяцев русские дружины выступили в поход на Византию. Существовала ли какая-нибудь связь между двумя этими важнейшими эпизодами внешнеполитической деятельности Ярослава? Трудно сказать36. Во всяком случае, и неудача переговоров в Госларе, и особенно начавшаяся вскоре война с Византией означали резкий поворот во всей внешней политике Киевской Руси.

Вопрос о причинах русско-византийской войны до сих пор вызывает оживленные споры среди историков, которые не мог прийти к какому-то определенному, устраивающему всех мнению. Кается, недоумевали по этому поводу и в самом Константинополе. Во всяком случае, знаменитый византийский ученый и государственный деятель Михаил Пселл, один из самых образованных и сведущих людей своего времени, человек, приближенный к императору Константину IX Мономаху (1042-1055) и занимавший видный пост в его правительстве, специально задается вопросом о причинах нападения русов на столицу Империи, но так и не смог (или, может быть, не захотел?) найти на него вразумительный ответ. А ведь он был не просто очевидцем, но активным участником описываемых им событий.