Ярослав Мудрый - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Карпов cтр.№ 85

Князю Владимиру Ярославовичу было в то время шестнадцать или четырнадцать лет (в зависимости от того, принимаем ли мы дату 1036 или 1034 год)5. И в том и в другом случае, по меркам древней Руси, он мог считаться вполне самостоятельным, взрослым человеком, способным при необходимости постоять за себя. Но все же, по молодости лет и отсутствию жизненного опыта, Владимир, особенно на первых порах, нуждался в опеке. Ярослав должен был позаботиться о том, чтобы оставить рядом с ним людей надежных и верных, по возможности избавив сына от людей опасных и сильных своим влиянием в городе. Те представители новгородской аристократии, которых некогда опасался сам Ярослав, - посадник Константин и епископ Иоаким - уже

ушли из жизни: один волею самого Ярослава, другой волею Божьей. И Ярослав, укреп власть сына, решается наконец поставить нового епископа на пустовавшую в течение нескольких лет новгородскую кафедру. Как мы уже говорили, он не доверяя ученику покойного Иоакима Ефрему. Выбор князя остановился на некоем Луке, известном своим не совсем обычным для древней Руси прозвищем - Жидята6.

(Смысл этого прозвища историки объясняют по-разному. Одни видят в нем свидетельство еврейского происхождения второго новгородского владыки: «жидята» - сын «жидовина», иудея, может быть, выкреста, или же собственно выкрест7. Другие же категорически отвергают такое предположение и считают имя Жидята типичным новгородским прозвишем: либо от имени Георгий: Гюргий - Гюрята - Жирята - Жидята, либо от имени Жидислав, нередкого в Новгороде и вообще на Руси 8.)

О личности самого епископа Луки Жи1 нам известно очень немногое. Несомненно, он также был книжным человеком. До нашего времени дошло «Поучение к братии», написанное именем «архиепископа Луки» (титул архиепископов новгородские владыки получили в XII веке). Это поучение читается в Новгородской Четвертой и так называемой Новгородской Карамзинской летописях, а также (без имени автора или под другими именами) в отдельных рукописных сборниках XIV-XVII веков9. Исследователи обычно отмечают исключительную простоту и безыскусность этого памятника пастырского красноречия - едва ли не самого раннего из дошедших до нашего времени. Собственно говоря, поучение представляет собой перечень самых общих христианских заповедей и наставлений, восходящих к Евангелию и Десяти заповедям Моисея, - то есть именно тот набор практических рекомендаций, который был необходим «Новым христианам», лишь недавно порвавшим (или еще даже не порвавшим) с язычеством. «Не ленитесь в церковь ходить - и на заутреню, и на обедню, и на вечерню, - учил свою паству новгородский владыка. - И в своей клети, спать хотя, сначала Богу поклонитесь и тогда только на постель ложитесь. В церкви стойте со страхом Божиим, разговоров не ведите… Любовь имейте ко всякому человеку, а всего более к братии… Прощайте брат брату и всякому человеку, не воздавайте зла за зло, друг друга хвалите, тогда и Бог вас похвалит…» Его слова обращены и к инокам («братии»), и к мирянам, причем в равной мере и к сильным мира сего, и к убогим, но все же к первым более, нежели ко вторым: «Помните и заботьтесь о странниках, и о убогих, и о заключенных в темницы, и к своим сиротам (то есть тем, ко зависит от вас. - А. К.) милостивы будьте… Почитайте старых людей и родителей своих; не божитесь именем Божьим, не заклинайте или не проклинайте что-либо. Судите по правде, мзды не принимайте, в рост [денег] не давайте… Не убий, не укради, не солги, лжесвидетелем не будь, не ненавидь, не завидуй, не клевещи, не прелюбодействуй ни с рабой, ни с кем. Не пей не вовремя, и в меру, а не до пьянства. Не будь гневлив или вспыльчив, с радующимися радуйся, с печальными будь печален. Не ешь скверны, святые дни почитайте…» В соответствии с христианским взглядом на существо власти призывает Лука и к послушанию князю, и эти слова, наверное, должны были более всего ласкать ухо князю Ярославу и его сыну Владимиру: «Бога бойтесь, князя почитайте - рабы мы, во-первых, Бога, а потом господа» (то есть господина). И сразу же затем: «Почитайте от всего сердца иерея Божьего, почитайте и слуг церковных».

Епископ Лука умел находить слова, доступные «простой чаи», лишенные высокоумия и витийства, столь свойственных последующим поколениям русских книжников. И это его качество, наверное, способствовало выбору его на новгородскую кафедру. Несомненно, Лука был предан князю Ярославу и его сыну. В последующей истории Новгорода мы увидим его деятельным помощником новгородского князя Владимира Ярославича, строителем величественного Софийского собора. Но в самом Новгороде его, кажется, недолюбливали. Неприязнь эта проявилась уже после смерти покровителей Луки - сначала Владимира, а потом и Ярослава: в 1055 году, рассказывает летописец, «клевета бысть» на епископа Лук; его холоп Дудика, а также некие «злые други» последнего, Демьян и Козьма (их имена называет только позднейшая Никоновcкая летопись), обвинили новгородского владык в «неподобных речах». Делу был дан ход, и киевский митрополит грек Ефрем (сменивший русина Иллариона, ближайшего сподвижника князя Ярослава) осудил Луку на заточение. Епископ провел в узах три года, и лишь затем справедливость восторжествовала: владыку оправдали, а холопа Дудику за клевету жестоко наказали: «устне (губы? - А. К.) и нос срезаша и обе руце усекоша». Впрочем, какие-то доброжелатели у него нашлись, ибо и в таком виде несчастному удалось убежать «В Немцы». Сообщникам же его, «лукавым советникам Козьме и Дамиану», «сице же… достойное воздаша по злодеянию ИХ»10. Лука вновь «Приял» свою кафедру, однако на обратном пути из Киева в Новгород скончался. Он был похоронен в Новгороде, близ церкви Святой Софии, в создании которой принял самое деятельное участие. Спустя пятьсот лет, в 1558 году, мощи его были открыты и перенесены в Софийский собор; тогда же было установлено местное празднование святому.

Надо сказать, что «Русская Правда» специально оговаривала недопустимость выставления холопа в качестве свидетеля: «А послушьства (свидетельства. - А. К.) на холопа не сказають»11. Случай с Дудикой кажется исключительным. И объяснить его, наверное, можно только поддержкой, которую получил владычный холоп в городе - вероятно, неприязнь к владыке заставила власть предержащих закрыть глаза на нарушение установленных законов.

Что же касается князя Владимира Ярославича, то ему еще предстояло завоевывать приязнь новгородцев. И надо сказать, что Владимир станет одним из самых любимы новгородских князей. Вот только времени для этого судьба отведет ему слишком немного.

Еще одним соратником и советчиком Владимира в эти годы, по-видимому, стал будущий новгородский посадник и воевода Остромир, вошедший в русскую историю прежде всего как заказчик и владелец роскошного Евангелия, древнейшей датированной русской книги (1056-1057 годы). Права, в источниках он упоминается лишь в связи с младшим братом Владимира, князем Изяславом Ярославичем, ставшим после смерти отца (1054) киевским князем: «Сам же Изяслав князь правяше стол отца своего Ярослава Киеве, а брата своего (Владимира. - А. К.) стол поручил правити близоку своему Остромиру Новегороде», - свидетельствовал под 1057 годом диакон Григорий, писец Остромирова Евангелия12. Но в этой же записи упоминается и супруга посадника Остромира - Феофана (крайне редкое имя в древнерусском женском именослове), а сам Остромир называется «близоком» князя Изяслава Ярославича, что в древней Руси означало, прежде всего, отношения свойства, устанавливающиеся в результате брака 13. Польский историк Арей Поппэ, один из крупнейших современны исследователей древней Руси, высказал весьма правдоподобное предположение, согласно которому жена Остромира Феофана была дочерью князя Владимира Святославича и «царицы» Анны (имя Феофана было употребительно в византийском императорском доме; так звали, в частности, мать Анны), и именно посредством этого брака Остромир и породнился с княжеским семейством14. Брак Остромира с сестрой Ярослава Владимировича мог быть заключен не позднее начала 30-х годов XI века (к 1057 году, согласно той же записи