Ярослав Мудрый - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Карпов cтр.№ 82

Если цера действительно датируется временем ранее 1030 года, то это может свидетельствовать либо о том, что новгородская школа, основанная Ярославом, была далеко не первой в городе, либо о том, что дата, названная в летописи, является условной и в статье 1030 года объединены события, происходившие в Новгороде ранее].

Так в руках археологов оказалась древнейшая на сегодняшний день русская книга. Наверное, можно предположить, что ее появлением на свет в первую очередь мы обязаны тем усилиям по насаждению грамотности и христианского просвещения в Новгороде, которые предпринимал на рубеже 20-30-х годов XI столетия новгородский князь Ярослав Владимирович.

Тем же 1030-м годом летописи датируют еще одно новгородское событие: смерть первого новгородского епископа Иоакма, занимавшего кафедру в течение более чем сорока лет. Он бы похоронен в церкви святы Иоакма и Анны, некогда возведенной им самим*. [* В 1699 году мощи святителя Иоакима («Точию кости едины») были перенесены из «каменной палатки» (вероятно, оставшейся от древней церкви Иоакима и Анны) в Софийский собор. Однако проведенное археологами исследование этих останков однозначно свидетельствует о том, что они не могут иметь отношение к первому новгородскому епископу и представляют собой «очевидный фальсификат»58]. Место Иоакма во владычны палатах занял его ученик Ефрем - «Ижы уаше» (то есть который нас учил), как написал о нем новгородский летописец. По мнению исследователей, последнее замечание вполне могло принадлежать человеку, относившему себя к числу непосредственны учеников Ефрема, может быть, даже одному из тех техсот «старостовы и поповы. детей, которые обучались под его руководством в учиище, основанном Ярославом59. Впрочем, такое понимание летописного текста, наверное, не обязательно: слово «НЫ» могло относиться и к новгородцам вообще, а не только к современникам Ефрема60.

В отличие от своего учителя Иоакима, Ефрем, вероятно, был русским; тем не менее он владел греческим языком (об этом свидетельствует дополнение, читающееся в «Истории» В. Н. Татищева: «…И бе ученик его Ефрем, который нас учил греческого языка». Надо думать, что этот образованный человек сыгал немалую роль в распространении грамотности и книжной культры в Новгороде. «И благословлен бысть епископом Иоакимом, еже учити люди новопросвещенныя, поиеже Русская земля внове крестися, чтобы муж и жены веру христианскую твердо держати, а логанския веры не держали и не имели бы», - писал о нем позднейший новгородский книжник61.

По не вполне ясной причине Ефрем так и не был рукоположен в епископы. «Сей поучив люди 5 лет, святительству же не сподобися». Его имя отсутствует и в перечне новгородских епископов, читающемся в Новгородской Первой летописи младшего извода62. По всей вИдимости, новый хозяин владычных палат чем-то не устраива лично Ярослава, а это, в свою очередь, может объясняться неприязненными отношениями, сложившимися между новгородским князем и уителем и предшественником Ефрема Иоакимом Корсу-нянином. Во всяком случае, второй новгородский епископ Лу Жидята будет поставлен на кафедру спустя несколько лет после смерти Иоакима - в 1034 или 1036 году, и именно по инициативе князя Ярослава.

Считается, что именно во время своего пребывания в Новгороде в 1030 году князь Ярослав Владимирович основал знаменитый Юрьев монастырь - в будущем один из главных духовны и политических центров средневекового Новгорода Монастырь располагался за пределами города, у самого истока реки Волхов из озера Ильмень, несколько южнее Городища. Впрочем, дата его основания (1030) условна: летописи не отметили это событие. Да и о том, что сам монастырь был основан при Ярославе, мы можем судить лишь по догадке: известно, что русские князья обычно посвящали основанные ими обители своему небесному покровителю - небесным же покровителем Ярослава, напомним, был святой Георгий63.

События 1029-1032 годов и личное участие в них князя Ярослава Владимировича относительно подробно освещены русскими и иностранными источниками (во всяком случае, если сравнивать их с предшествующими и последующими годами). Это дает нам редкую возможность хотя бы в общих чертах представить себе масштабы и размах деятельности новгородского князя. Оказывается, Ярослав постоянно находился в движении, постоянно разъезжал по стране, по два-три раза за год совершал путешествия из Новгорода в Киев и обратно - а это около 1000 кометов по прямой и еще больше, если пользоваться обычными наезженными дорогами, связывавшими оба города. Вот засвидетельствованная источниками хроника перемещений Ярослава тех лет.

В начале лета 1029 года Ярослав определенно находился в Новгороде, где принимал прибывшего из Швеции конунга Олава Харальссона. Затем он, кается, покинул Новгород: Олав воспевал в своей висе Ингигерд, которая вынуждена была путешествовать в одиночку, без мужа. Если верить Никоновcкой летописи, в этом году Ярослав совершил дальний поход на ясов, вероятно, совместно со своим братом Мстиславом. Но к зиме он снова в Новгороде; здесь в конце декабря, на Рождество, Ярослав вместе со своей супругой ведет переговоры с Олавом и приехавшим из Норвегии Бьёрном относительно целесообразности возвращения Олава в Норвегию. В начале следующего 1030 года Ярослав провожает Олава до Ладоги.

В том же 1030 году (скорее всего, весной) Ярослав покидает Новгород и отправляется в поход к Белзу; он захватывает город, но, не сумев развить успех, вынужден возвратиться в Киев. Вероятно, тогда же или раньше начинаются переговоры князя с Мстиславом Черниговским и (при посредничестве польского князя, одного из братьев Мешка) с германским императором Конрадом 11. Из Киева Ярослав возвращается в Новгород и совершает успешный поход в Чудскую землю, где основывает город Юрьев. Затем вновь возвращается в Новгород. При его личном участии в Новгороде открывается одна из первых на Руси школ с тремя сотнями учащихся. По получении известия о гибели Олава (конец лета или осень) Ярослав объявляет о разрыве отношений с Норвегией, фактически объявляя войну правителю Норвегии Свейну Кнутсену.

Все это время, по-видимому, не прекращаются переговоры с Мстиславом и Конрадом относительно новой войны с Польшей. В 103 1 году Ярослав вновь в Киеве. Отсюда (судя по немецким хроникам, к осени) он выступает в большой поход в Польшу; вместе с ним двигаются отряды Мстислава из Чернигова. В результате похода вся территория Червенских градов присоединяется к Руси. Ярослав лично занимается организацией управления на вновь присоединенной территории и выселяет оттуда «ляхов». Очевидно, что их место занимают переселенцы из других областей Руси.

Под 1032 годом летописи отмечают строительство новых городов по реке Рось, на южной границе Руси, вновь отмечая личное участие князя. Ярослав пристально следит и за новгородскими делами: этим годом датируется неудачный поход новгородцев на Железные Ворота (предположительно, на Сысолу).

Как видим, только за двенадцать месяцев 1030/31 года князь как минимум трижды покидает Новгород во главе большой рати, ведет две большие (и притом успешные!) войны на разных направлениях, основывает новый город и заключает два военных союза! По самым приблизительным подсчетам он должен был преодолеть не менее трех с половиной тысяч километров. И это при тогдашнем состоянии путей сообщения, при отсутствии нормальных дорог - князь мог передвигаться либо верхом, либо в ладье по реке - и при физическом состоянии самого Ярослава! К началу 30-х годов ему было около пятидесяти лет - казалось бы, пора расцвета для мужчины. Но не будем забывать о его недуге, который с годами все более давал о себе знать. По-видимому, к старости Ярослав мог ходить, лишь опираясь на палку, при этом каждый шаг в буквальном смысле слова давался ему с трудом. Князь испытывал боли не только при ходьбе, но при любой более или менее серьезной физической нагрузке - и боли не только в ноге, но и в правой руке, в запястье, в позвоночнике. Вероятно, его мучили и жестокие головные боли: он с трудом мог поворачивать голову. И тем не менее он находил в себе силы раз за разом отправляться в путь, садиться в седло, брать в руки меч, понимая, что одно его присутствие зачастую может решить исход того или иного предприятия. Он по-прежнему возглавлял войско - не бросаясь безрассудно вперед, но отдавая приказы, направляя ход битвы, вселяя уверенность в ряды тех, к следовал за ним. Немощный телом, все больше и больше превращающийся в дряхого старика, можно сказать, в развалину, он по-прежнему был силен духом и остр разумом, и эту его силу, наверное, вполне ощущали на себе окружающие его люди. Он полностью удерживал в своих руках все нити управления страной, ни о чем не забывая и ничего не упуская из вида.