Ярослав Мудрый - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Карпов cтр.№ 90

Это время ознаменовано бурным церковным строительством не только на Руси, но во всей христианской Европе - в начале XI столетия белокаменные храмы один за другим вырастали во Франции и северной Испании, Англии, Ломбардии, прирейнских областях Германии41. «Можно сказать, что весь мир стряхивал с себя ветхие одежды и облачался в белые ризы церквей», - очень образно выразился французский хронист Рауль Глабер, имея в виду, правда, чуть более раннее время, а именно первое десятилетие XI века. Этот

феномен всеобщего расцвета каменного зодчества, почти одновременного в Западной и Восточной Европе, несомненно, имел экономические и политические предпосылки, правда, несколько различавшиеся в странах Западной Европы и на Руси. Но было еще одно обстоятельство, возможно, объясняющее всеобщую тягу к монументальному церковному зодчеству в конце Х - первой трети XI века. Тысячелетие Рождества Христова, а в еще большей степени, наверное, тысячелетие Страстей Господних не могли не оживить ожиданий близящегося конца света во всем христианском мире. Казалось, что за тысячелетием христианской истории неизбежно грядет царство антихриста, освободившегося от тех уз, которыми связал его Христос, а затем - Второе пришествие Христово, общее воскресение из мертвых и Страшный суд*. И христианский мир готовился к этому главному, итоговому событию своей истории. [* Известно, что христианское учение в принципе отвергает возможность точного расчета даты конца света. Ср. в Евангелии: «0 дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой, (Мф. 24: 36 и у апостола Павла: «О временах же и сроках нет нужды писать… ибо… день Господень так придет, как тать ночью, (1 Фс. 5: 1-2. Тем не менее попытки таких расчетов предпринимались неоднократно. Особенно они должны были оживиться в конце Х - первой трети XI века, ибо в Священном Писании определенно говорится о тысяче лет, на которые должен быть связан сатана, и о тысячелетнем Царстве Христовом (см.: Откр. 20: 2, 7].

В нашем распоряжении нет данных, свидетельствовавших бы об оживленных ожиданиях конца света на Руси в эпох Ярослава Мудрого**. [** Правда, нельзя не отметить, что годы предполагаемого светопреставления в связи с тысячелетием Рождества Христова и тысячелетием Страстей Господних (1000 и 1033 годы) совпадают (может быть, и случайно) с двумя зияющими провалами в «Повести временных лет,: между 997 и 1014 и между 1032 и 1036 годами]. И все же нельзя пройти мимо знаменательного совпадения: именно годом 1037-м от Рождества Христова - тем самым, под которым летопись помещает обобщенную похвалу князю Ярославу и рассказывает о строительстве Софийского собора и украшении Киева, - должна была завершиться история человеческого рода согласно расчетам некоторых эсхатологических сочинений, бытовавших в древнерусской и византийской письменности42. Как бы то ни было, подвиг князя Ярослава (а сооружение не одного, а нескольких великолепных храмов и строительство новой линии крепостных укреплений стольного града, несомненно, нельзя оценить иначе, как христианский подвиг) приобретала особый смысл, прежде всего, в свете неизбежной близости Страшного суда, на котором князю, как и любому из его поданных, предстояло держать ответ за все деяния, совершенные в земной жизни, - как благие, так и те, о которых хотелось поскорее забыть. «День Господень так придет, как тать ночью», - писал апостол Павел (1 Фс. 5: 1-2, и, памятуя об этих словах, князь должен был постоянно думать о приближении Судного дня. Нет сомнений, что вся атмосфера тех лет способствовала возбуждению эсхатологических ожиданий - по крайней мере, возможность близящегося конца света Ярослав должен был ощущать очень остро. Надо думать, что князь готовился предстать пред грозным Судией таким, каким вскоре он будет запечатлен на не дошедшей до нас параной киторской фреске Софийского собора, - подносящим Спасителю выстроенный им храм, и не просто храм, а храм-символ, храм-образ христианского града Киева, украшенного и возвеличенного им.

Ничего подобного «великому граду» - новой киевской крепости, получившей название «города Ярослава», древняя Русь еще не знала. Ярослав в семь раз (!) увеличил площадь прежнего киевского детинца. К югу от «города Владимира» были возведены новые укрепления. Они представляли собой мощные земляные валы, в основе которых были заложены деревянные срубные конструкции, плотно заполненные грунтом. Протяженность земляных стен составила 3,5 километра; высота валов достигала 11 метров, а вместе с возвышавшимися на ними деревянными заборолами (мощным частоколом) - 16 метров. Ширина вала превышала 27 метров. В целом, территория, окруженная новой линией укреплений, охватывала более 70 гектаров. Перед валом, там, где он проходил по относительно ровной местности, был прорыт глубокий ров, а сами валы дополняла мощная стена из дубовых городен. По подсчетам специалистов, для возведения киевских укреплений необходимо было переместить около 630 тысяч кубических метров земли и заготовить не менее 50 тысяч кубических метров строительного леса. При условии, что строительство продолжалось в течение четырех лет, на нем должно было быть занято не менее тысячи человек ежедневно!43

Многие из этих людей, по-видимому, привлекались к работам в принудительном порядке. Во всяком случае, князь Ярослав, которому приходилось тратить колоссальные средства на возведение одновременно нескольких грандиозных памятников, явно пытался сэкономить на рабочей силе и только ближе к концу своего княжения нашел возможность более или менее сносно оплачивать труд занятых на строительстве людей. Сведения на этот счет содержатся в Проложном сказании об освящении киевской церкви святого Георгия (она, напомним, была построена в последние годы жизни Ярослава Мудрого). Когда начали возводить храм, рассказывает Сказание, люди весьма неохотно соглашались приступить к работам. Это вызвало явное неудовольствие князя. «Почто мало делающих?» - спрашивал Ярослав у тиуна, распоряжавшегося строительством. Тиун же отвечал так: «Господине, понеже дело властельское (княжеское. - А. К.), боятся [люди], что втуне будет труд их и оплаты лишатся» («наима лишени будуть»)44. На этот раз Ярослав сумел выйти из положения, установив высокую оплату «делателям» («…повелел возить куны на возах… и возвестили на торгу людям: да возьмет каждый по ногате на день»), но очевидно, что опасения киевлян основывались на горьком опыте предшествующего строительства, когда власти отказывались платить за выполненную работу, ссылаясь на «властельское дело».

План Киева первой половины XII I века.

Реконструкция И. Красовского. Цифрами обозначены:

1 - Десятинная церковь; 3-5 - княжеские дворцы;

12 - Софийские ворота «Города Владимира»;

13 - Софийский собор; 14 - церковь св. Ирины;

15 - церковь св. Георгия; 16 - неизвестная церковь XI века;

1 7 - каменный дворец; 1 8 - Золотые ворота «города Ярослава»;

19 - Жидовские ворота «города Ярослава»;

20 - Лядские ворота «города Ярослава»;

37 - Успенский собор Печерского монастыря.