Древний Иран накануне империй (IX–VI вв. до н. э.). История Мидийского царства - читать онлайн книгу. Автор: Инна Медведская cтр.№ 47

Страница

Об обстановке в Мидии накануне восстания, видимо, можно судить по одному примечательному событию, которое произошло вскоре после похода 677 г. К ассирийскому царю в Ниневию прибыли три мидийца «из отдаленных мест» (Мидии), прося покровительства и союза с Асархаддоном в связи с угрозами или выступлением против них других правителей Мидии. Эти трое принесли подобающие случаю дары: отборных коней и лазурит. Царь записал в анналах, что послал своих наместников из провинций, которые граничили с владениями этих мидийцев, и они восстановили их власть, но на них была наложена ежегодная дань [Heidel, op. cit. р. 24, 26, iv: 1–19]. Скорее всего, этот случай — следствие противоречий между крупными мидийскими владетелями в выборе ими генеральной линии — подчиниться Ассирии или объединиться против нее и в последнем случае искать союзников. Как уже было сказано, такие союзники были найдены. Но, как показывает этот случай, не все мидийские правители были согласны противостоять Ассирии.

Об одном из этих троих мидийцев, Раматее из Ураказаба(р)ны, известно из так называемого «вассального договора Асархаддона», который был приурочен к церемонии объявления Ашшурбанапала наследником в 672 г. до н. э. [Parpola, Watanabe, 1988, р. XXIX–XXXI, text 6]. Этот договор является клятвой в верности вновь назначенному наследнику. В договоре сохранились имена семи лиц, с которыми он заключался. Из них трое определенно были мидийскими владетелями из Сикриса, Ураказабану и Карзитали. До недавнего времени считалось, что этот документ был вассальным договором, навязанным Мидии вследствие ее недавнего подчинения Ассирии [Ibid., р. XXXI]. Асархаддон, мол, стремясь создать опору в северо-западных областях Ирана, должен был заключать договоры с правителями подвластных областей. В этом случае договор гарантировал местным владетелям сохранение за ними власти в своих владениях при условии верности ассирийскому царю и его наследнику. Однако вассальная зависимость индийских персон не очевидна. Сикрис, по-видимому, после 715 г. не входил в ассирийскую провинцию Хархар (см. гл. III.З). Упоминание Карзитали в одном из запросов к оракулу [Starr, 1990, № 64] определяет лишь маршрут, по которому могли продвигаться сборщики дани в районе Соляной пустыни, где незадолго до этого побывала армия Асархаддона. Впрочем, Раматея из Ураказабарну действительно должен был расплачиваться за помощь, оказанную ему ассирийцами.

Новое изучение этого договора М. Ливерани показало, что в нем не содержится ни одной статьи, которую можно было бы ожидать в соглашении, регулирующем обязанность вассалов. Вместо этого мы находим только навязчивое требование защиты назначенного на престол наследника. Из содержания статей договора вытекает, что мидийцы, которые подчинились клятве, жили в ассирийском дворце, находясь в непосредственной близости от наследника, исполняли службу охранного корпуса и сопровождали его в походах. Они приносили клятву верности по случаю назначения наследника не потому, что были вассалами, а потому, что были назначены, или, точнее, наняты, в охрану царевича. Формально клятву за своих людей, исполняющих службу при ассирийском дворе, давал каждый из «владык поселения», с кем был заключен договор-клятва [Liverani, 1995, р. 57 ff.]. Представленные в договоре мидийцы составляли проассирийскую часть Мидии. Не исключено, что служба в ассирийской армии дала мидийским наемникам необходимые знания и навыки, которые вскоре помогли, среди прочего, сделать индийскую армию вполне боеспособной и обеспечили ей скорые победы. Сообщения Ктесия, рассказывавшего о дружбе нанятых на службу ассирийским царем мидийца Арбака и вавилонянина Белесия, подтверждает существование практики найма военных специалистов (см. гл. 1.1).

Несмотря на то что к концу 670-х гг. Ассирия владела западными территориями Мидии и могла оказывать политическое давление на некоторые ее пограничные владения, большая часть Мидии оставалась независимой. Но ассирийское присутствие представляло постоянную угрозу этой независимости, новые походы вглубь страны представлялись неизбежными. Все это сформировало антиассирийские силы, и здесь вспыхнуло восстание против Ассирии, которое следует относить ко времени после 672 г. до н. э. А. Старр вслед за Ю. Аро определил дату восстания между 674 и 672 гг. на том основании, что запросы, за редким исключением, были написаны нововавилонским письмом, тогда как после 672 г. стало преобладать новоассирийское письмо [Starr, 1990, р. LXI]. Однако этот признак, очевидно, не может быть абсолютным критерием при датировке событий. Если принимать дату 674–672 гг., то, судя по успешному развитию восстания, в 672 г. уже не со всеми можно было бы заключать упомянутый выше договор-клятву. Так, Эллипи, с которой он был тогда заключен, приняла активное участие в восстании вместе с союзниками (см. ниже), и против нее, судя по запросу к оракулу бога Шамаша [Ibid., № 79], предполагалось послать войско уже царевичем Ашшурбанапалом, т. е. уже после 672 г. То же относится и к договорам, заключенным с Карзитали и Сикрисом (см. ниже).

Сведения о восстании сохранились только в неофициальных документах ассирийского царя — в запросах к оракулу бога Шамаша. Содержание этих запросов, отражающее беспокойство Асархаддона в связи с происходившими тогда событиями, позволяет реконструировать с достаточной степенью вероятности события накануне восстания и его развитие. Накануне восстания обстановка на восточной границе Ассирии накалилась до крайности. Ассирийские отряды, посылаемые за сбором дани, главным образом конями, в Мидию с территории провинций Хархар (точнее, из индийской Сапарды, которая вошла в состав Хархара в 716 г.) и Кишесу (точнее, из Бит-Кари) ^[22], возвращались в крепости с пустыми руками. Их грабили мидийские, маннейские, киммерийские и тогда еще скифские отряды [Starr, 1990, № 64–73]. Можно считать, что канун восстания тоже относится ко времени после 672 г., поскольку в этих запросах упоминаются Карзитапи и Сикрис, с которыми Асархаддон в 672 г. также заключил договор, что вряд ли могло произойти в столь неспокойной обстановке. Не исключено, что Сапарда первой перешла к сопротивлению. В одном из запросов этого времени ассирийцы, отправляясь за сбором дани далеко на восток, опасались нападения с тыла со стороны Сапарды [Ibid.. № 64; Дьяконов, 1956, с. 263].

Восстание началось с осады крепостей в провинциях Кишесу [Starr, 1990, № 43] и Хархар. Из названных в запросах осажденных городов в Хархар определенно входили Цубара [Ibid., № 48], а также Килман, находившийся возле Санду [Ibid., № 50], название которого можно читать и как Сапарда [Дьяконов, 1956, с. 269; АВИИУ, № 68:г, 10, с. 229, примеч. 16]. Города Ушиши и Карибту, помещенные Старром в Мидию [Starr, 1990, № 44, 49, р. 364, 366], если изначально и находились на мидийской территории, то были в это время в составе ассирийских провинций Хархар или Кишесу, поскольку они подверглись нападению восставших. При образовании провинций в их состав включались, как правило, соседние территории, в данном случае — часть западных индийских территорий. Запросы в связи с осадой этих городов относятся к месяцу айаду (апрель-май). Но уже в августе (26 абу — июль-август) Цицирту, хархарская (т. е. ассирийская в данный момент) крепость на границе с Эллипи или даже на ее территории [Ibid., № 77, 78], подверглась нападению неназванного ассирийского врага. Не приходится сомневаться, что этим врагом была Эллипи, рискнувшая вернуть свои владения в Бит-Барруа, отнятые у нее ассирийцами в 702 г. до н. э. Может быть, эта деликатность гадателя, не назвавшего имя врага, вызвана неожиданностью выступления Эллипи, с которой ассирийцы только что заключили договор и которой они, судя по запросу № 76, помогали еще в сентябре (прошлого года?). Царевич хотел бы послать войско в Эллипи, но сомневается в успехе похода и называет войска врагов — эллипийцев, индийцев и киммерийцев (№ 79). Очевидно, что одной из стратегических задач восставших был захват именно Хархара. Их удача лишила бы ассирийцев возможности подхода к равнине Хамадан, к Мидии. Эллипи, находившаяся южнее Хархара, могла способствовать его блокированию. Нападения на крепости в Кишесу должны были блокировать другой — северо-западный — подступ к Мидии. В этом же ключе можно рассматривать и действия маннеев. Они участвовали вместе с восставшими в нападении на Хархар и Кишесу. Но кроме этого они самостоятельно захватывали другие ассирийские крепости в районе ассиро-маннейской границы [Ibid., № 29–33], которая проходила возле провинции Парсуа. Через нее можно было с севера попасть в Мидию. Правда, неясно, насколько одновременно с основными действиями восставших происходили военные действия в Парсуа.

Страница