Древний Иран накануне империй (IX–VI вв. до н. э.). История Мидийского царства - читать онлайн книгу. Автор: Инна Медведская cтр.№ 64

Но не в меньшей степени имело значение и то, что династический переворот внутри Мидийского царства, частью которого была Персида, остался для современников внутренним делом Мидии. И в сознании народов стран, которые пережили ее падение, термин «мидиец» как синоним «персов» укрепился потому, что эти народы имели первоначальные контакты именно с мидийцами, народом, пришедшим «с гор» и сокрушившим врага всех народов Ассирию. И недаром персов продолжали называть мидийцами, то есть жителями Мидийского царства. Так, в Египте, например, персидские завоеватели в местной номенклатуре обычно обозначались как мидийцы, или, иносказательно, «те, кто пришли после мидийцев», «чужеземцы», «азиаты» [Graf, 1984, р. 22–24]. Если бы лидийцы не вошли в контакт с мидийцами в ходе войны в начале VI в. до н. э., вряд ли имя последних стало бы так широко использоваться в античной литературе в качестве синонима персов, когда последние под предводительством Кира начали завоевания малоазийских городов (поэзия Ибика и Ксенофана, VI в. до н. э., см. гл. 1.1.). Геродот часто вкладывает в уста своих персонажей слово «мидиец» как синоним «персов», персидский царь у него — это царь мидийцев [Геродот, I. 206; VI. 109, 112, 120; VII. 136, 228; VIII. 114; IX. 7, 44, 82]. Но ведь информаторами Геродота были сами персы, следовательно, они сами и позволяли так себя воспринимать. Эта взаимозаменяемость обоих этнонимов стала традиционной в греческой литературе вплоть до времени Павсания (II в.). В его «Описании Эллады» Ксеркс — царь мидийцев (III, 4.8), война с греками названа мидийской (II, 29.5; IV, 6.1) и сражались греки с мидийцами (многократно в кн. V–X).

Персы, противопоставляя себя и мидийцев остальному миру, видимо, считали себя одним и тем же (иранским) народом. В Бехистунской надписи Дарий неоднократно говорит: «и Персия, и Мидия, и другие страны» (I. 35–48, 61–71). Геродот и Ксенофонт говорят именно об отнятии власти у мидийцев, но не о разрушении страны [Геродот, VII. 8; Xen., Anab., III. 4: 8,11].

О сохранении страны свидетельствует, во-первых, существование мидийской армии (Дарий, как и Кир в 539 г., использует как персидскую, так и мидийскую армию, причем обеими армиями мог командовать мидиец, см.: Бехистунская надпись, II. 18–29, 78–91; III. 28–40), во-вторых, высокое положение мидийцев в государстве и возможность возврата власти мидийской династии в случае нового переворота или восстания. Камбиз, умирая, просил своих приближенных: «Не допускайте, чтобы власть снова перешла к мидийцам» [Геродот, III. 65]. Его опасения оправдались, и власть на значительной территории Ахеменидской державы осенью 522 г. до н. э. перешла к мидийцам. Сведения Геродота о государственном перевороте в конце правления Камбиза II не расходятся со словами Дария I в Бехистунской надписи об этом событии. Различаются лишь имена узурпаторов: Смердис у Геродота, тезка брата Камбиза, и маг Гаумата, присвоивший имя брата Камбиза — Бардии, у Дария ([Геродот, III. 61–79; Бехистунская надпись, I. 35–71]; подробнее см.: [Дандамаев, 1963, II, гл. 2]). Многие исследователи считали, что мидийцы восстановили свое господство, когда Лже-Бардия, будучи сам мидийцем, стал царем Ахеменидского царства. Опровержение этой «традиционной теории» было сделано М. А. Дандамаевым [Дандамаев, 1963, II, с. 141–158]. Во время переворота Лже-Бардии на его сторону перешли все страны, входившие в состав царства, в том числе и Мидия [Бехистунская надпись, I. 35–48]. Мидийцы, возглавляемые Фравартишем, восстановили свою власть только осенью 522 г., когда после убийства уже Лже-Бардии Дарием I вся страна была охвачена восстаниями против него [Бехистунская надпись, II. 13–17; Геродот, I. 130; Plat., Leg. III. 694]. По словам Дария, Фравартиш стал царем в Мидии.

Но власть победивших мидийцев не была ограничена собственно Мидией, на стороне Фравартиша были также Ассирия, Армения, Парфия и Гиркания [Дандамаев, 1963, с. 198] (о вожде восстания Хшатрите/Фравартише см. гл. IV.4). Другими словами, он восстановил власть мидийцев на значительной, если не на всей территории бывшего Мидийского царства. Это восстание, будучи наиболее опасным для Дария I, было жестоко им подавлено, и в июне 521 г. Фравартиш был казнен в бывшей столице Мидии — Хагматане/Экбатанах. После этих событий мидийцы стали терять свое привилегированное положение. В данном случае важен тот факт, что по прошествии 30 лет со времени падения Астиага мидийцы были в состоянии вернуть себе власть. Следовательно, в 550 г. до н. э. уничтожения Мидийского царства не было.

Синонимичность терминов «мидиец» и «перс» также служит одним из доказательств того, что крушения Мидийского царства в 550 г. не было. И дело не в том, что персы заимствовали индийскую культуру и, на первых порах, систему государственного управления [Дандамаев, 1985, с. 18–19], а именно в том, что не было крушения царства и персы продолжали пользоваться индийским наследием и развивать его. Другое дело, что победы Дария в 522–521 гг. до н. э. изменили политику Ахеменидов по отношению к Мидии — ее привилегированное положение пошатнулось; хотя остается неясным, было ли оно утрачено полностью. Во всяком случае, и сам Дарий продолжал считать ядром своей империи Персию и Мидию, и позднее, например, Ксеркс называл себя царем Персии, Мидии, Вавилона, царем стран и т. д.

Возвращаясь к военному перевороту в Мидийском царстве в конце 550-х гг. до н. э., необходимо подчеркнуть, что он был совершен индийской военно-родовой знатью, боявшейся потерять свою независимость в процессе централизации страны, и был поддержан армией, которая была недовольна прекращением завоевательных походов, обогащавших ее. Обе эти силы победили и продолжали господствовать в стране еще 200 лет. Ахеменидское государство также не справилось со своеволием «семи» — с представителями родовой персидской знати. Персидский царь Кир из рода Ахемена, в течение двух лет укрепивший свою власть в Мидийском царстве, продолжил в угоду знати расширение границ государства, которое, по существу, можно считать Мидийско-Персидским. К 519 г. все страны Древнего Востока, включая Египет, оказались под властью Ахеменидов. Но как только преемниками Кира Камбизом и Бардией была сделана попытка урезать привилегии знати, она сразу была пресечена [Дандамаев, 1963, с. 165–180; 1985, с. 77, 97]. Представители знати действовали по той же схеме, что и в случае с Астиагом и Киром. На престол был возведен новый царь — Дарий, который, хотя и происходил из рода Ахемена, но до воцарения был незначительным по своему положению человеком [Дандамаев, 1985, с. 81]. И Дарий, как и Кир, восстановил привилегии знати. Преемник Дария Ксеркс для укрепления государственной централизации провел религиозную реформу [Дандамаев, 1985, с. 175] и был убит. Родовая знать стремилась к олигархии, и все последующие цари становились марионетками в руках придворной знати.

Представляло ли Ахеменидское царство новый этап в развитии Мидийско-Персидской империи? И да и нет. Как и Мидийское царство, Персидское государство стало мировой державой, еще не освободившись от господства родоплеменных отношений. «И после административно-финансовых реформ Дария Персидская держава оставалась военно-административным объединением, которое могло существовать до тех пор, пока удавалось силой оружия удерживать различные народы в составе государства» [Дандамаев, Луконин, 1980, с. 109]. По существу, все результаты социально-экономических достижений Ахеменидов (в государственном управлении и правовой системе, в налогообложении и денежной системе, торговле и т. п.) пожирались этой «силой оружия». В отличие от мидийских царей, Ахемениды создали механизм для сдерживания процесса распада империи, но все уходило на содержание этой «машины сдерживания». И сил хватило лишь на сто с небольшим лет.