Древний Иран накануне империй (IX–VI вв. до н. э.). История Мидийского царства - читать онлайн книгу. Автор: Инна Медведская cтр.№ 13

Камерон обозначил границы изначальной Мидии от Хамадана/Экбатан на западе до Рея возле Тегерана на востоке и от Иранского Азербайджана на севере до Исфахана на юге. Камерон придерживался мнения о существовании Мидийской империи, границы которой на западе пролегали по р. Галис (совр. Кызыл-Ирмак) в Малой Азии.

В целом предложенные Камероном хронологические рамки мидийской династии в пределах 178 лет, характер согласования всех письменных источников, просуществовав в науке 25 лет, легли в основу будущих дискуссий о роли киммерийцев и скифов в истории Древнего Востока, о достоверности «длинной хронологии» мидийской династии, об исторической географии Мидии, о связи со скифами так называемых «луристанских бронз», которые сам Камерон был склонен считать иранскими [Ibid., р. 184], и открытого позднее саккызского клада, о путях проникновения индоиранских племен в Иран.

В 1930-е гг. сложилось новое направление в изучении истории Древнего Ирана — археологическое. Очевидно, что на него возлагались большие надежды в первую очередь в связи с определением путей проникновения и направления передвижения иранских племен на Иранском плато, с определением их культуры, а также с поисками археологических свидетельств присутствия скифов в местных культурах, что могло бы подтвердить их активную роль в регионе.

Огромное влияние на сложение связанных с этими проблемами гипотез оказали раскопки и исследования P. М. Гиршмана. В 1938–1939 гг. им были опубликованы материалы могильника Сиалк А (V) и В (VI) близ Кашана. Главной характеристикой Сиалка В, датированного Гиршманом X — началом VIII в. до н. э., служит расписная керамика с сюжетными изображениями. Кроме того, примечательны напомнившие Гиршману крыши русских изб «коньковые» перекрытия каменных могил, конкретные аналогии которым он находил в курганах кобанской культуры Северного Кавказа [Ghirshman, 1938–1939, р. 104]. Опираясь на исторические выводы исследователей, работавших с письменными источниками, прежде всего с трудами Ф. Кенига, Гиршман пришел к заключению, что археологический материал из могильника Сиалк В подтверждает проникновение иранцев в Иран из Южной России через Кавказ [Ibid, р. 104–105]. Иранцы вместе с новым антропологическим типом принесли культуру, в которой большую роль сыграли коневодство и всадничество. Изображение крылатого коня на сосудах, конская узда в инвентаре погребений, сообщения ассирийских царей о мидийской коннице позволили Гиршману считать культуру Сиалк В мидийской. Учитывая локализацию первоначальной Мидии, предложенную Камероном (хотя последний полагал, что иранцы пришли из Туркестана), Гиршман посчитал, что Сиалк находится в той части Мидии, которая принадлежала паретакенам, одному из мидийских племен, названных Геродотом (I. 101; см. также: [Ghirshman, 1938–1939, р. 107–108; 1974/ 1977, р. 46]). Впрочем, позднее, учитывая археологические работы в Средней Азии, он допускал движение мидийцев и персов и из Средней Азии [Ghirshman, 1964, р. 3–5].

Серо-черная керамика из более раннего некрополя Сиалк А (конец 2-го тыс. или XII–XI вв. до н. э.) первоначально была отнесена им к местной традиции, но позднее Гиршман допускал ее принадлежность индоиранским племенам, пришедшим в Иран с северо-востока (из Средней Азии) и через Кавказ во второй половине 2-го тыс. [Ghirshman, 1974/1977, р. 41–42]. Позднее он назвал население Сиалка В иранцами, а носителей культуры Сиалк А предпочел обозначить «пришельцами» [Ghirshman, 1977, р. 45–47, 62]. P. М. Гиршман выделил две фазы проникновения иранцев на плато. К первой фазе отнесено движение через Кавказ западной группы иранцев. Они оставили некрополь Сиалк А. Некрополь Сиалк В принадлежал, по его мнению, восточным иранцам, которые двигались в Иран из Средней Азии [Гиршман, 1981, с. 142–143].

Раскопки Гиршманом «персидской деревни» на окраине Суз (конец VIII — начало VII в. до н. э.) и обследование руин возле Масджид-и Сулейман и Бард-и Нишанде в Хузистане позволили ему предложить прямой путь движения персов с севера через Хузистан прямо в Фарс — родину Ахеменидов [Ghirshman, 1950; 1954, с. 75; 1964, с. 129]. Позднее Д. Стронах, с учетом раскопок в Пасаргадах, уточнил их маршрут [Stronach, 1974, с. 247–249].

Выявленные Гиршманом архитектурные и строительные параллели между урартской и ахеменидской строительными практиками легли в основу его гипотезы, согласно которой персы на своем пути через Кавказ получили знания и навыки непосредственно от урартов, что также отмечалось в работе Ф. Кенига [Ghirshman, 1950, р. 205–220; 1962, р. 85–88]. Механизм подобного заимствования, впрочем, не вполне ясен. Хронологическая нестыковка и появившаяся лишь позднее, в период возвышения Ахеменидского царства, необходимость новых архитектурных решений предполагает более вероятным существование уже в Древнем Иране посредника, которым могла быть Мидия.

Предложенные Гиршманом датировки этих памятников, их интерпретация и различные гипотезы долгие годы дебатировались, подтверждались или пересматривались. Почти в каждой работе, посвященной доахеменидскому Ирану, так или иначе затрагивались вопросы хронологии, происхождения или этнической принадлежности Сиалка В.

Вторым краеугольным камнем историко-археологических реконструкций предвоенного периода стали так называемые луристанские бронзы (ЛБ). Интерес к ним возник еще в XIX в., когда Британский музей и Лувр приобрели несколько бронзовых идолов (позднее этот тип был назван «укротителем диких зверей»). Подобные вещи стали приобретаться и другими музеями, но их происхождение стало известным лишь в конце 1920-х гг. Обнаружилось, что они добывались в ходе грабительских раскопок могильников в Луристане, в Центральном Загросе. ЛБ включают разнообразные предметы вооружения, орудия труда, конскую упряжь, предметы культа, сосуды и являются произведениями искусства, поражающими богатством фантазии, художественным вкусом, многообразием и сложностью форм.

Первым в поисках научной информации о ЛБ в Луристан в 1930 г. проник глава Археологической службы Ирана А. Годар. Работа научных экспедиций в этом районе в обстановке кладоискательской лихорадки была небезопасна. Хотя Годару не удалось вскрыть ни одной неограбленной могилы, он смог ознакомиться с коллекцией ЛБ у торговцев древностями. В своей книге «Бронзы Луристана» [Godar, 1931], давшей название этим предметам, Годар предположил, что их создателями могли быть касситы — горный народ, издревле обитавший в Луристане. Американская экспедиция, возглавляемая Э. Шмидтом, открыла святилище на холме Сурх-и Дум (долина Кух-и Дашт). В нем было найдено большое число посвятительных бронзовых булавок, огромные диски которых были покрыты разнообразными изображениями [Schmidt, 1938, р. 205–216]. Постепенно, уже после Второй мировой войны, сопоставительный анализ собранного материала позволил выделить четыре периода производства ЛБ от 2500 г. до 800/700-х гг. до н. э. ([Schaeffer, 1948, р. 477–495], здесь же см. литературу). Стилистический анализ, проведенный Э. Порадой, определил иконографическую связь ЛБ, отнесенных к четырем этапам между 1200 и 600 гг., с искусством стран древнего Ближнего Востока — наиболее ранним было влияние касситского, северомесопотамского и митаннийского, а затем эламского искусства [Porada, 1964 р. 9–31; 1965, р. 75–89]. Оба исследователя выделили группу предметов, которые не имели не только аналогий за пределами Луристана, но и следов влияния других художественных стилей. Позднее эту группу Л. Ванден Берге назвал «типичными» ЛБ. Но они датировались согласно К. Шефферу — 1500–1200, согласно Э. Пораде — 800–600 гг. до н. э. Необходимы были археологические раскопки, которые позволили бы обозначить для этой группы четкие хронологические рамки. Эту задачу осуществил Л. Ванден Берге в ходе раскопок 1965–1979 гг. Его исследования завершили тот этап исследования ЛБ, когда первостепенными были ответы на вопросы, где и когда они были сделаны. Имеются в виду уже только «типичные» ЛБ, датированные XII–VII вв. до н. э., а время их наивысшего расцвета следует помещать между IX и VII вв. до н. э. [Vanden Berghe, 1973, р. 75; Ванден Берге, 1992]. Теперь можно было перейти к решению вопросов, кто их сделал и для чего.