Древний Иран накануне империй (IX–VI вв. до н. э.). История Мидийского царства - читать онлайн книгу. Автор: Инна Медведская cтр.№ 54

Таблица 4. Урартские цари между 714 и 643 гг. до н. э.

Что касается стилистических различий в иконографии, то и они не могут служить достаточным основанием для установления последовательности царских правлений. Энергичная деятельность Русы II в политической, экономической и религиозной жизни государства могла вызвать те или иные изменения, в том числе и в области искусства. Отход от традиционных изображений мог быть вызван какими-то причинами, хотя, как отмечено, он не был полным или завершенным, каноническое изображение льва на его печати не было изменено. Вместе с тем нужно учитывать индивидуальность мастеров. Все фигуры животных на щитах (рис. 1) различаются манерой изображения, что неоднократно отмечалось исследователями. Кроме того, узурпатор Руса III мог не признать нововведения своего предшественника, например в религиозной сфере, и, возможно, поэтому не стал восстанавливать разрушенный храм в Айанисе и сам город; он вернулся к старой манере изображений на священных предметах, подчеркивая, быть может, тем самым свою связь со всеми традициями царского рода. Эти рассуждения не противоречат немногочисленным сведениям письменных источников.

Возвращаясь к перевороту Русы III, следует отметить, что гибель городов, датируемая правлением Русы II, говорит о сопротивлении военных гарнизонов, стоявших в царских резиденциях. Помог ли кто-нибудь извне Русе III прийти к власти и кто был заинтересован в разжигании междоусобиц и ослаблении Урарту? В этой связи интересны две надписи к рельефам Ашшурбанапала [АВИИУ, № 76:1–2]. Около 653 г. Руса направил послов в Ассирию ко двору Ашшурбанапала, праздновавшего свою победу над Эламом. Принято считать, что урартские цари присылали послов по случаю своего воцарения, поэтому большинством исследователей 653 г. считается годом начала правления Русы III. Итак, это был обычный дипломатический акт, предпринятый одной независимой страной по отношению к другой. Но если в присутствии урартских послов «им в пример» были жестоко казнены высокопоставленный эламит и два его союзника, то это может говорить не только о могуществе Ассирии и слабости соседа. Возможно, это предупреждение ему на случай, если, несмотря на оказанную ему помощь, он посмеет ослушаться ассирийского царя. Примечательно, что именно при Русе, сыне Эримены, был учрежден культ ассирийского бога Ашшура [Grekyan, 2006, р. 176. Tab. 7].

Таким образом, Руса III, сын Эримены, пусть и ценой потери престижа Урартского царства пришедший к власти, занимался только внутренними делами — о завоеваниях на его стелах нет ни слова. Но, очевидно, династические распри продолжались. Около 643 г. на престоле находился новый царь — Сардури III. Из документов и надписей на предметах (Бастам, Кармир-блур) известны имена двух Сардури — сына Русы и сына Сардури [УПД, с. 32–33, № 1–2, с. 51–65; КУКН, 428–430; Salvini, 1979, S. 128, Tab. 4:11, S. 130; Kroll, 1984, S. 162–165, Abb. 3]. Царский статус первого из них титулом или царской печатью пока не подтвержден. Статус второго Сардури, судя по отчеству — сына Сардури, сына Русы, подтвержден царской титулатурой (щит без изображений из Кармир-блура, см.: [КУКН, 430]). Следовательно, по имеющимся в настоящее время данным, из двух Сардури предпочтительнее считать царем, с которым вел переписку Ашшурбанапал в 643 г., Сардури, сына Сардури. Не исключено, что он был внуком Русы II. Его отец, которому мог помешать воцариться Руса III, сын Эримены, мог к этому времени уже умереть ^[23]. И может быть, неслучайно Ашшурбанапал в переписке с урартским царем подчеркивает, что «Сардури, царь Урарту, предки которого цари…» — предки, но не отец; хотя принадлежность Сардури к царскому роду для Ашшурбанапала очевидна. Не скрыт ли здесь намек на то, что предшественник Сардури III — Руса III был узурпатором? Отмечает ассирийский царь также и то, что предки Сардури в письмах обращались к предкам Ашшурбанапала с эпитетом «брат», теперь же Сардури, «как сын своему отцу», стал постоянно писать «царю, моему господину». В другом письме Ашшурбанапал называет Сардури своим «сыном», который, по его словам, ищет «друга»/«благодетеля» [АВИИУ, № 72:Х, 40–50, № 79]. Эти дипломатические эпитеты могли означать некоторую зависимость от Ассирии ослабевшего Урартского царства, но не более того. В протокольном обращении слова «сын — отец», обращение «сына» к «отцу/господину» свидетельствуют о почтительном отношении со стороны Урарту, но и Ассирия не относится пренебрежительно к своему соседу. Лишь по отношению к завоеванным силой оружия странам в ассирийских документах используется формула «господин — раб» [Соловьева, 1987, с. 169–170]. Как быстро все переменилось: Руса II увел пленников из Ассирии, а уже Руса III был абсолютно унижен, Сардури, хотя и названный «сыном» Ашшурбанапала, находился в зависимости от него.

Таким образом, имеющиеся данные позволяют из всех предложенных вариантов позднего царского списка остановиться на следующем: правление Русы II закончилось около 653 г., Русы III — около 643 г., правление Сардури III было кратким. Во всяком случае, в отличие от его предшественников, обнаружен лишь один его посвятительный щит. Примечательно также и то, что щит Сардури III обнаружен на Кармир-блуре, тогда как щиты Русы II — в Айанисе и Топраккале, Русы III — только на Топраккале. Может быть, появление Сардури III на окраине царства в разрушенном еще при его деде Тейшебаини означало не только попытку восстановить этот город (посвятительные дары хранились в городском храме), но и найти безопасное место в охваченной волнениями стране (табл. 4).

Помимо обозначенного внутриполитического кризиса, который мог стать причиной ослабления и последовавшего затем распада Урартского царства, в это время могли возникнуть трудности экономического характера. Одну из причин этих осложнений назвать нетрудно — прекращение войн, которые были важным источником доходов урартских царей. Однако Руса III продолжал строительство города и даже соорудил искусственное озеро. В результате ресурсы страны были полностью исчерпаны. Хотя, казалось бы, благодаря ирригации сельское хозяйство должно было процветать. Но если в результате междоусобиц некоторые районы опустели — города или сгорели, или были заброшены, что подтверждается археологически, — то это предполагаемое процветание становится сомнительным. Города, бывшие местом расквартирования военных гарнизонов, оказались заброшены потому, что войска покинули их.

Итак, если в основе крушения жизнеспособности Ассирийского царства лежал социально-экономический фактор [Zawadzki, 1988, р. 14–22], то в основе крушения Урартского царства мог лежать внутриполитический кризис. Он разрушил жизненно важный для выживания страны механизм балансирования между централизацией и децентрализацией в пользу последнего. По-видимому, как и Ассирия, Урартское царство накануне падения могло быть ввергнуто в гражданские войны, и в 640-е гг. Урарту как целостное государство перестает существовать. Распад как Ассирии (около 629 г. до н. э. Ассирия распалась на два царства, или на «два правительственных центра» во главе с Ашшуром и Ниневией [Тадмор, 1962, с. 240–241; Zawadzki, 1995, p. 68]), так и Урарту стал следствием именно кризиса в обоих государствах, что и облегчило их скорое завоевание.